Бомжий одуванчик и священник

[kiberbob2000]

Сюжет, увы, не нов. Люди находят одиноких пожилых людей, входят к ним в доверие и отнимают жилье, запихивая своих жертв в дом престарелых или в психушку. Это в лучшем случае. В худшем – убивают...

История, которую мне рассказали, - из этой же серии, только без жертв и психушек. Тут важны главные действующие лица - 72-летняя старушка, божий одуванчик, которой приходится скрываться от того, кто квартиру у нее отобрал – угрожает. А тот, кто отобрал и угрожает – священнослужитель…

Нина Петровна Жукова еще несколько лет назад была прихожанкой Храма Казанской иконы Божией Матери в Коломенском в Москве, где в чине священника-иерея служил Александр Шалимов. Ходила к нему исповедоваться. На свете она одна. Близких нет. Все умерли, в том числе, и единственный сын. Нина Петровна – кроткая, немного наивная и набожная. Духовный отец ей очень нравился, хорошо к ней относился, всегда выслушивал. О ее жизни, об одиночестве… Не прошла мимо его ушей и информация про имеющуюся у Нины Петровны в собственности однокомнатную квартиру. В какой-то момент он стал вдруг пущего прежнего заботлив и внимателен. Говорил, что надо, чтобы Нину Петровну кто-то окружал, ухаживал и помогал, что уже опасно в таком возрасте быть одной, что и он, ее духовный отец, и его семья, рады принять ее к себе, чтобы «жить одной семьей»… Ну, и так далее.

Набожная Нина Петровна трепетала – сам духовный отец, священнослужитель так о ней заботится... В общем, 24 августа 2004 году пенсионерка Жукова и священник Шалимов со своей женой Татьяной заключили договор принадлежащей Жуковой купли-продажи квартиры. Сумму, которую должны были ей перечислить супруги, договорились сделать символической – 200,8 тысяч рублей (на 5 рублей больше, чем по оценке БТИ). Но с условием (и оно было четко прописано в договоре) – за Жуковой сохраняется право пользования квартирой.

Когда договор был подписан, Нина Петровна денег никаких не увидела. Духовный отец и его жена просили подождать, ссылаясь на тяжелое материальное положение. Священник вставал перед ней на колени, плакал, целовал руки, говорил, что у него очень маленькая зарплата и умолял подождать. Она ждала и верила. Жила кстати в квартире одна. Никто за ней не ухаживал и не «жил одной семьей». Священник опять вставал на колени, говорил, что помогать будет, но опять умолял подождать, когда у него появятся средства… 200 тысяч супруги все не отдавали. Целых 6 лет не отдавали. Зато на 7 году священник Шалимов стал говорить Жуковой, что у него изменились жизненные обстоятельства, что неплохо бы ей квартиру освободить и куда-нибудь съехать. Почему? Да ни почему. Надоела. Сначала изумленная Нина Петровна пыталась, было, спорить с ним, напоминать, что он даже те небольшие деньги ей не выплатил, что должен был, что она имеет право пользоваться квартирой. Шалимов стал устраивать скандалы. До тех пор пока Шалимов не пригрозил сдать ее в психушку или устроить на нее нападение пьяницы-бомжа по кличке Беспалый. В то, что это возможно, Нина Петровна, к тому времени не сомневалась – трепет перед священнослужителем как-то пропал – из храма его изгнали по подозрению в обмане других пожилых прихожан (тема та же - квартиры), дома он ругался матом, как-то поссорился со своей тещей, матерью жены, нанес ей побои…

Но Нина Петровна понимала: если пойти жаловаться на Шалимова, поверят скорее ему, а про нее скажут, старуха выжила из ума. Знакомые достали ей диктофон, и она стала носить его с собой. Шалимова ждать долго не пришлось, вскоре он пришел к ней сам - выгонять ее из квартиры. Нина Петровна включила диктофон и незаметно положила его в авоську. Шалимов же в очередной раз угрожал ей, материл ее, заявлял, что денег она не получит, квартиру – тоже. «Вы идиотка. С идиотами по-хорошему нельзя», - говорил он. Диктофон в авоське все это записал...

Нина Петровна ушла из квартиры, в чем была. Приютили знакомые. Милиция, куда обратилась пожилая женщина, возбуждать дело не стала, поверив Шалимову – деньги он все отдал, а расписку от Нины Петровны о получении ею денег хранит в банковской ячейке (обязался представить милиции ее копию, но так и не представил), что касается прав на квартиру, то на это, сказали в милиции, есть суд, туда и обращайтесь.

Что Жукова и сделала, когда знакомые нашли ей адвоката. В суде она требовала расторжения договора купли-продажи квартиры и возврата квартиры в ее собственность – ведь Шалимов нарушил два пункта договора – не заплатил денег и выгнал из квартиры, хотя согласно договору, за Жуковой оставалось право пользования.

Казалось, дело выигрышное, но Бабушкинский суд повел себя более чем странно – полностью занял сторону Шалимова. Тот на суде настаивал, что расторгнуть договор нельзя в связи с истечением сроков исковой давности. И суд с ним согласился. Хотя, во-первых, по теории права к искам о расторжении договора (в отличие от признания сделки недействительной) вообще не применяются сроки давности. А, во-вторых, даже если бы к данному иску и применялись сроки давности, они все равно не истекли, поскольку договор не исполнен: деньги Шалимовым не заплачены, квартиру Нина Петровна ему фактически так и не успела передать, да и акт передачи не подписан. То есть договор является действующим. Когда адвокат Нины Петровны объясняла все это в суде, судья Юлия Скулина буквально засыпала. Что касается диктофонной записи, то судья ее принять и приобщить к делу отказалась. Послушать – тем более (приобщила только расшифровку записи). Судья спросила Шалимова, был ли такой разговор? Тот ответил, что не помнит. Адвокат Нины Петровны просила суд провести фоноскопическую экспертизу для идентификации личностей говорящих. Судья отказала. Не впечатлила судью и информация о том, что церковь запретила Шалимову в священнослужении по подозрению в обмане нескольких пожилых граждан по сделкам с квартирами…

Сам Шалимов в своих показаниях был оригинален. Так, еще в милиции говорил, что все документы с распиской от Жуковой (о том, что она якобы получила все причитающиеся ей деньги) он хранил в своей банковской ячейке, в суде же заверял, что документы - дома у тестя, а когда суд предложил Шалимову представить расписку и акт передачи, то он вдруг заявил, что документы у него украли... Еще в суде он постоянно путался в показаниях о том, что же именно у него украли: правоустанавливающие документы на квартиру или расписку, или нет, ничего не украли, их заменили на цветные копии, но копий тоже нет… Судья Скулина не смутилась и в мае 2011-го отказала Жуковой в иске, повторив в итоговом решении показания Шалимова: квартира его по праву, срок исковой давности пропущен…

Так 72-летняя Нина Петровна Жукова осталась без жилья. Сейчас по-прежнему живет у знакомых.

Три месяца материалы дела не сдавались в канцелярию по гражданским делам Бабушкинского суда. Когда же дело было сдано, обнаружилось, что в нем нет ни многочисленных письменных возражений истца, ни ходатайств - о прослушивании фонограммы, назначении фоноскопической экспертизы, не было и определений суда об отказе в удовлетворении ходатайств. Куда-то пропала приобщенная расшифровка записи разговора Жуковой и Шалимова... То ли судья «заметала следы» в преддверии кассации, то ли еще что. В общем, Жукова подала замечания на протокол судебного заседания, приложив копии всех исчезнувших материалов. Суд удостоверил правильность поданных замечаний. Но решения своего уже изменить не мог. А ведь в деле была такая расшифровка…

Приведу расшифровку полностью. А заодно и саму запись. Послушайте:

21 октября 2010 года.

Место – та самая квартира.

Шалимов уже в курсе, что Нина Петровна обратилась на него с жалобой в Патриархию:

"Шалимов.- Я серьезно говорю. Мне Ваши выходки вот здесь!

Жукова. - А какие выходки?

Ш.- Все, Нина Петровна, за все нужно по счетам платить.

Ж. - А какие выходки?

Ш.- Хихиканье всякое, радость, когда мне плохо. Я буду хихикать, когда Вам будет плохо, я буду радоваться. Вы отсюда убежите сами, Нина Петровна, от страха.

Ж.- Спасибо тебе.

Ш.- Пожалуйста. Столько мне говна сделала за спиной!

Ж.- Что я тебе сделала?

Ш.- Столько пакостей, которые стали вскрываться постепенно, вся эта пакость наружу стала вылезать.

Ж.- Что я тебе сделала, что?

Ш.- У Вас язык, который за зубами не держится.

Ж.- Игорь Алексеевич (тесть Шалимова – В.Ч.) сказал, что они (Шалимов с женой – В.Ч.) купили …

Ш.- Мне не нужно, кто чего сказал.

Ж. - …Дачу.

Ш.- Я знаю, что исходило от Вас, теперь я Вам по счетам отплачу за это, по счетам.

Ж. –А что такое, это все правда, квартиру ты купил, дом купил.

Ш.- Причем здесь правда или неправда? Вопрос в другом. Вопрос в том, что Вы, треплом оказались. И Вы за это ответите. Самым жестким образом ответите. Не мне ответите, жаловаться будет не на кого. Пожалуйтесь на бомжа. Кому?

Ж.- Как живешь, так и живешь, тебе плохо от этого нет, а мне только плохо.

Ш.- А что мне-то хорошо? Вот Вы освободите квартиру, чтобы мне было хорошо. Я только геморрой на задницу нашел себе с Вашей квартирой, больше ничего.

Ж.- Вы мне ни копейки не дали за нее.

Ш.- А за что давать-то? Мы пользоваться не можем.

Ж. – Пользуйтесь.

Ш. – Как пользоваться?

Ж.- Живи ты и Таня (жена Шалимова – В.Ч.).

Ш.- Вы-то куда денетесь? На небо Вы не подниметесь. Глаза мозолить будете. Дом был. Стали Вы там жить – нет.

Ж.- Чего это я там одна буду делать?

Ш.- А, Вам нужно, чтобы развлекали Вас. Развлекать Вас никто не будет. Приедет Беспалый (тот самый бомж – В.Ч.), он будет Вас развлекать. Вот будете на головах стоять. Бабке уже хорошо, она поняла, что писала зря. Зря жаловалась на Александра, на Алексеевича, зря жаловалась. Теперь жаловаться будет некому. И все будет по закону, подкопаться не к чему будет.

Ж.- Да Вы давно мне бы чего-нибудь купили, ну, за пять тысяч.

Ш.- Ха-ха-ха. Зачем мне Вам что-то покупать? Вы просрали одну квартиру, говну какому-то позорному, хохлам, иудам (в свое время Жукова переехала из одной квартиры в другую с небольшой доплатой - В.Ч.).

Ж.-А это-то квартира, что, не в счет?

Ш.- Вы просрали это, понимаете?

Ж.- Как я просрала, четыре метра, они мне деньги дали?

Ш.- Ничего Вам не дали, все в договоре написано.

Ж.- Они мне дали деньги.

Ш.- Таким как Вы, ничего не дают. Если они Вам не дали, Вы думаете, я Вам дам?

Ж.- Они мне дали.

Ш.- Вы меня за кого считаете? За идиота, что ли?

Ж.- Пятьсот долларов.

Ш.- Если Вам никто ничего не дал, над Вами посмеялись, почему я должен давать? Я что, глупее их? Если я их вообще ни во что ни ставлю. Это славу Богу, что я не посадил еще их. А надо было, блядь, посадить, этих сук. Они хорошие, оказывается. Плохой я в итоге оказался. Выходит, я еще хуже буду, чтобы Вы ужаснулись этому. Сами отсюда убежите! За радость посчитаете убежать отсюда. А то она меня облагодетельствовала. И стучит на меня и стучит!

Ж.- Да сейчас уже давно не звоню, спроси его!

Ш.- Достаточно всего сказано, понимаете? Достаточно! Теперь я буду делать.

Ж.- Ну, Бог тебе в помощь. Ты Бога не боишься!

Ш.- Я Бога не боюсь. Да. Равно как и Вы не боитесь. Вы живы, а Ваших близких никого нет. Меня Вы в гроб не загоните.

Ж.- Я никого не загоняла, это Бог все взял.

Ш.- Я Вас положу в гроб и забью гвоздь туда. Не Вы меня положите, запомните.

Ж.- А я и не собираюсь никого класть.

Ш.- Ваши мудовые выходки, вот здесь!

Ж.- Я на Вас молюсь.

Ш.- И молитва Ваша не нужна… А то нашла себе, с Нинкой (теща Шалимова) значит вась-вась, с родителями вась-вась, так насрала, вот так уже.

Ж.- Это твои родные-то.

Ш. – Все, насрала, понимаешь, насрала вот так! Теперь я буду отвечать.

Ж.- А я им позвоню, если она возьмет меня, я уеду.

Ш.-  Да не нужны Вы никому, неужели Вы не понимаете. Нигде Вы не нужны.

Ж.- А если уйду, если получится, тогда чего? Если уеду?

Ш.- Продам я эту квартиру, возвращаться будет некуда… И грозите, что поедете к Нинке. Поедете к Нинке, будет еще хуже. Я Вас обеих сдам в психушку.

Ж.- А ее-то за что? Что, она психованная или я? Еще на учете не стояла. Не буду стоять, я не психованная.

Ш.- Но Вы живы, а Ваших близких нет никого.

Ж.- А при чем здесь близкие-то?

Ш.- Вот Вы тихим сапом, тихим сапом постепенно загоняете всех.

Ж.- Да ладно уже, тебе говорить...

Ш.- Нет, а я вот просто посмотрел, выводы сделал.

Ж.- Ну все сказал?

Ш.- Я Вас предупредил.

Ж.- Ну все, спасибо тебе.

Ш.- Вы меня не боитесь, меня это очень сильно злит. Вы со мной не считаетесь, за говно за последнее меня держите. Так вот я буду еще большим говном, чтобы Вы страх хотя бы испытывали.

Ж.- А ты бы по-хорошему поговорил бы со мной.

Ш.- По-хорошему я не хочу с Вами, потому что Вы идиотка. С идиотами по-хорошему нельзя. Идиотов за глотку хватают и встряхтвают. По-хорошему! Купи мне то, купи мне это, дай ложку, дай говна. Еще больше жизнь отравить …».

10 октября в 14.40 часов в Мосгорсуде состоится кассация по делу пенсионерки Жуковой и священника Шалимова. Кстати, телефон последнего не доступен. Не оставляю надежды услышать его точку зрения в суде… http://www.novayagazeta.ru/data/2011/113/16.html

 

Вера Челищева